Продолжаем цикл бесед со строителями столичного метрополитена
Ноябрьское интервью с рабочим, строящим московскую подземку, поставило много сложных, а порой и неудобных вопросов как перед руководством ООО «Метрострой» и его подрядчиков, так и перед всем обществом в целом. Появились ли ответы на эти вопросы, стало ли столичное метро безопаснее, а жизнь простого рабочего — проще? Об этом попробуем узнать у нашего собеседника — штукатура, работающего на одном из строящихся участков.
— Где и кем вы работаете на текущий момент?
— Работаю в Москве в компании «ИБТ» (один из подрядчиков ООО «Метрострой» — прим. Ред.), по профессии плиточник, но работаю штукатуром.
— Видели предыдущую заметку о вашей компании в газете «Факел»? Что скажете?
— Да, в бытовке нашел, прочитал. В общем все верно написано.
— До начальства эта заметка дошла? Была ли реакция?
— Дошла точно. Похоже, начальству не очень понравилось, в каком свете оно изображено. Пару дней испуганно суетились, потом все стихло.
— Как отреагировали рабочие?
— Не знаю, как дело обстоит в других бригадах. У нас прочитали, обсудили — и разошлись.
— Изменилось ли что-либо в лучшую сторону после публикации?
— Ничего не поменялось. По-моему, это специально делается. У нас перед проверкой начинается «день метлы»: все вместе, дружно, несмотря на должности, останавливают работу и начинают уборку. А в повседневности даже элементарной дисциплины на рабочих местах нет, порядок никто не поддерживает. Пару дней все занимаются уборкой, а потом все как обычно.
— Получается, что вас привлекают на непрофильные работы?
— Постоянно. Ты сам себе и грузчик, и подсобник. Что-то всегда надо вынести, перетащить, место подачи всегда далеко, на рабочее место сами всё транспортируем. Редко когда разнорабочих выделяют.
— То есть, на несоблюдение правил техники безопасности закрывают глаза?
— Да, как всегда. При устройстве на работу я один раз расписался за технику безопасности, и с тех пор ни допусков, ни инструктажей не было. Только отмечаешь, что явился на работу и убыл. По сути, ничего не соблюдается, только номинально фиксируется.
— А что у вас с оформлением и оплатой труда?
— Мы всё-таки выбили себе трудовой договор через пару недель после устройства. Там указана часовая оплата — 160 рублей в час. Начальство обещало и премии по факту выполнения работ, но пока что всем платят голый оклад.
— Получается, что никаких нарядов и актов о допработах не закрывается?
— Ничего даже в глаза не видел. Только, дескать, делайте, а мы заплатим. Специально мошенничают.
— Как коллектив к этому относится?
-А коллектива, по сути, нет. Организоваться невозможно. Намеренно нас разводят по углам, чтобы никто ничего не понял.
— Расскажите про свою бригаду: как организована, сколько в ней человек?
— Обычно четверо, порой пятеро. Сами организовались, выдвинули звеньевого. Но доплаты за эту функцию нет, а без материальной заинтересованности никто в таких условиях руководить не хочет.
— А мастера, прорабы у вас есть?
— Присутствуют, да, но только для того, чтобы поставить задачу. А из чего делать — сами найдите. Интересная организация труда.
— Да, очень интересная. От этого, должно быть, сильно страдают качество, скорость, выработка?
— Про качество просто молчу. Есть пара бригад, которым платят хорошо. Они делают большой объём, но качество очень низкое. Потом приходит Технадзор, работу не принимает. А стены-то остаются, никто ничего не переделывает. Люди уходят, кто-то за них доделывает, деньги куда-то пропадают. Так оно всё и катится. А потом приглашают таких, как мы, вахтовиков. У нас оплата почасовая, поэтому нас часто ставят на доделку.
— То есть вы работаете индивидуально и сплочённого труда и коллектива нет?
— Мне кажется, его здесь и не может быть. Думаю, это умышленно делается — высокая текучка выгодна. Тут вообще не существует понимания строительных азов, и становится только хуже. Настоящий человеческий конвейер некомпетентных во многом кадров.
— Это повсеместная проблема, или бардак на вашем участке?
— Про все участки не скажу, но на соседнем, где я работал бетонщиком, было примерно то же. Кому-то платят больше, кому-то меньше, независимо от добросовестности труда. Недоплачивают частенько — говорят, мол, забыли, потом доплатим. Люди уходят — деньги остаются.
— Даже возмутиться не успевают?
— Начальство говорит: мы тут ничего не решаем, это всё бухгалтерия.
— А с ней выяснять отношения пытались?
— Мне заплатили оклад по договору, больше выбить не пытался. Все дополнительные выплаты не в договоре прописаны, а в приложении, но нам его на руки так и не выдали.
— Как у вас происходит прием работ? Какие-то акты составляют?
— Никаких актов я не видел. Так, кто-то прошелся, посмотрел — и все.
— Расскажите про свои бытовые условия: проживание, питание как организованы?
— Мы рады, что хоть в вагон обогреватель поставили. До декабря так все в холоде и переодевались. Вагончик на другом участке, метров триста ходим пешком. Автобус до общежития всегда битком, ни о какой социальной дистанции речи быть не может. Все постоянно кашляют, чихают. А в самой общаге вечно травят клопов: жуткая вонь от химикатов. Так и живем.
— Как думаете, долго ещё проработаете в таких условиях? Какие вообще настроения?
— Уйду, как только найду что-то получше. Ничего здесь не держит. Никакого развития, только квалификацию теряешь из-за непрофильной работы.
— Неужели руководство не интересуют ни сроки строительства, ни качество?
— Мне кажется, это от общей некомпетентности руководства. Либо они вообще ничего не понимают в строительстве, либо им всё равно. Если у тебя квалифицированный специалист сам мешки с цементом таскает, это или дурость, или равнодушие…
